Взгляд из дюзы

Обозрение фантастики: Cайт Сергея Бережного на Русской Фантастике

 

Евгений ЛукинСтрана Лукин

Писать о писателях – это не то же самое, что снимать о кинематографистах. Лица не видно, голоса не слышно, один текст. Типа: пустой молчаливый экран и титры. Автор спрятался за текстом, текст частоколом торчит между ним и читателем. Охраняет частную жизнь и личность творца от посягательств со стороны.

Это один случай. Другой вариант: текст, вроде бы, такой же, во всяком случае, буквы те же. Но выглядит он не как частокол, а как, скажем, столик в открытом кафе, за которым автор и читатель под кофе и сигареты с непередаваемым воодушевлением трындят о том, что им обоим не на шутку интересно.

Читаешь буквы – и видишь голос, слышишь лицо. Осязаешь личность. Испытываешь полноценное и ничем не смятое удовольствие от общения... [Дальше - больше]

 

Рэй БрэдбериЖивые машины времени,
или Рассказ о том, как Брэдбери стал Брэдбери

...За день до отъезда Рэй снова попал под действие магии. Мистер Электрико, иллюзионист из бродячего цирка, разбившего шатры на берегу озера Мичиган, сказал мальчику, что узнает в нем старого друга, который погиб в 1918 году в Арденнах. По словам мага, Рэй унаследовал его душу. Это было не на представлении, фокусник просто разговаривал с ним.

"Почему он сказал это? Не знаю. Может быть, он увидел во мне готовность принять какую-то новую судьбу? Откуда мне знать... Но я помню, что он сказал мне "Живи вечно" - и подарил мне мое будущее, а заодно и мое прошлое - много лет жизни до того дня, когда его друг погиб во Франции..."

Сам Брэдбери уверен, что начал писать именно благодаря встрече с Мистером Электрико. Почему бы нам не поверить ему?.. [Дальше - больше]

 

Марина и Сергей ДяченкоЧисло Человека

...Пожалуй, стоит поддаться соблазну и устроить небольшую идеологическую провокацию.

В конце 1990-х появились публикации, авторы которых препарировали романы Дяченко на предмет выявления "цельности" описанных в них миров. Цельность никак не выявлялась. Одно авторское допущение упорно вступало в противоречие с другим, и оба эти допущения благополучно не оказывали никакого влияния на развитие сюжета. Рациональная логика громко страдала. Авторы работ из-за этого чувствовали себя очень неуютно и обвиняли Дяченко в небрежном обращении с собственными мирами.

Читая эти работы, я с удивлением ловил себя на том, что, с одной стороны, опровергнуть предъявленные Дяченко обвинения не представляется возможным, а с другой - что авторы публикаций ошибаются в какой-то очень фундаментальной посылке.

Пожалуй, я теперь знаю - в какой... [Дальше - больше]

 

Дэвид ЛассерДэвид Лассер,
который был ни в чем не виноват

Опыта ведения журнала фантастики у Лассера не было - впрочем, у кого он тогда был? Для Гернсбека оказалось вполне достаточно того, что Лассер закончил МТИ и работал в компании Эдисона. Из фантастики Лассер тогда читал только какие-то романы Герберта Уэллса и нескольких других авторов, а в "новой scientifiction" не ориентировался совершенно. Несмотря на это, Гернсбек принял его на работу с окладом 65 долларов в неделю.

Так Дэвид Лассер вступил, наконец, на путь незаслуженного забвения - путь, который привел его к завоеванию космоса, сделал представителем армии безработных в Белом Доме, отдал под надзор ФБР и, в конце концов, спрятал в глубокой тени истории... [Дальше - больше]

 

Терри ГиллиамТерри Гиллиам
и его вклад в смысл жизни

Гиллиам начинал как художник-аниматор и в этом качестве был приглашен работать на одну из британских студий. Очень скоро он завязывает тесную дружбу со сценаристом и актером Джоном Клизом и берется за концептуальное офомление и анимационные эпизоды в телескетчах знаменитой британской комик-группы "Monty Python" (в которую, кроме Клиза, входили также Терри Джонс, Эрик Айдл, Майкл Пэлин, Нейл Иннес, Грэм Чепмен и пр.) Практически все работы "Монти Пайтона" были плодом коллективного творчества - совместно придумывались сценарные ходы, мизансцены, совместной была даже режиссура. Художественная манера Гиллиама в равной мере фомировала образ "Монти Пайтона" и формировалась им. Комедийная парадоксальная стилистика группы оказала отчетливое влияние на все последующие работы Гиллиама и, возможно, даже повлияла на то, что он поменял американское гражданство на паспорт гражданина Великобритании... [Дальше - больше]

 

Чарли ЧаплинГений незаметного спецэффекта
Заметки о Чаплине

Чаплина надо смотреть пристально, впитывать его синкретическую немую гениальность, сравнивать с нынешним технологизированным кино - и столбенеть от ненависти при мысли, что техника комбинированной съемки убила живой актерский трюк.

Впрочем, когда на экране Чарли, нормальный человек не будет думать о таких вещах. Нормальный человек будет реагировать так, как задумал Чаплин - смеяться, сочувствовать, сопереживать... иногда - плакать.

Я - не нормальный зритель. Я смотрю его фильмы иначе. Даже смеясь, я не устаю поражаться бесконечному актерскому мастерству Чаплина, невообразимой сложности его замыслов, его совершенству...

Я рискну показать вам - как это выглядит с моего дивана. [Дальше - больше]

 

The ShadowТень, которая знает

...С Тенью все еще не было никакой ясности. Предполагалось, что это главный герой приключенческого детектива, мистическая фигура, существующая на зыбкой грани между законом и преступлением. Но за какую сторону он играет? Если на стороне закона, то почему такая загадочность? И как обосновать его зловещий таинственный голос? А этот шелестящий смех, совершенно не подходящий для положительного персонажа?

Чем больше Уолтер Гибсон вдумывался в поставленную перед ним задачу, тем больше его пленяла тайна, окутывающая Тень. Черт побери, подумал он, а если эту тайну не открывать вовсе? Сделать так же, как делают опытные маги, которые могут объяснить публике секрет фокуса так, что только еще больше ее заинтригуют и запутают...

Это был ход: показывать тайну только снаружи, и не показывать, как она выглядит изнутри. С этим можно было играть... [Дальше - больше]

 

Александр ЩеголевСталкер Темной Стороны

Начнем, пожалуй, с портрета.

Александр Щеголев, как сказал о нем Александр Житинский, "внешне на писателя не похож. Его можно принять за провинциального учителя ботаники, а еще больше он похож на петербургского чиновника начала прошлого века, какого-нибудь титулярного советника, о каких Гоголь писал: востроносенький, на носу очки, тщедушный и задерганный жизнью" .

Он возрос в болезненном шелесте ленинградских дождей. И первый его рассказ, который мне довелось увидеть опубликованным, назывался "Дождик". Тот рассказ был включен в одну из немногих подборок произведений членов ленинградского (тогда еще ленинградского) семинара молодых писателей-фантастов под руководством Бориса Стругацкого, прорвавшихся на страницы небольших литературных журналов – "толстые" центральные журналы подобные попытки прорыва тогда бодро отбивали. Впрочем, сейчас они делают это с не меньшим успехом... [Дальше - больше]

 

Томас Альва ЭдисонТомас Альва Эдисон и кино
Краткая история невзаимной любви

В начале октября 1889 года Эдисон вернулся с Парижской выставки. Диксон приготовил ему подарок: первый настоящий "кинетофонический" фильм! На пленке появился сам Диксон, который попроветствовал Эдисона и несколько раз поднял руку, считая при этом до десяти, чтобы доказать синхронность звука и изображения. Эдисон был в восторге и 7 октября продемонстрировал устройство и фильм нескольким гостям своей лаборатории.

В светских салонах техническая новинка имела успех, и в 1892 году Эдисон финансировал создание первой в мире киностудии. Это была небольшая деревянная постройка, обитая изнутри и снаружи черной материей; внутри она состояла из двух комнат - сцены, на которой происходило действие, и аппаратной. Камера была установлена на рельсы и перемещалась к сцене или от нее. Все сооружение могло поворачиваться на колесах так, чтобы сквозь застекленную крышу всегда светило солнце. За темный цвет студию с чьей-то легкой руки прозвали "Черной Марией". Постройка первой в мире студии обошлось в 637 долларов... [Дальше - больше]

 

Г.Ф.ЛавкрафтКороль Страны Сновидений

В 1895 году он прочитал "Тысячу и одну ночь". Арабские сказки произвели на него сильное впечатление: пятилетний ребенок объявил домашним, что принимает ислам и называть его отныне следует Абдул Алхазред. Через четверть века это имя скользнет в мир из рассказа "Безымянный город", а чуть позже навсегда окажется связанным с одним из самых мрачных творений человеческой фантазии – "Некрономиконом", мифической книгой, в существование которой благодаря Лавкрафту и его последователям верят сейчас слишком многие...

Следующим сильным литературным впечатлением для маленького Говарда стали детские адаптации "Илиады" и "Одиссеи". В ноябре 1897 года он записывает первое свое произведение, сохранившееся до наших дней – "Стихотворение об Одиссее", 88-строчное переложение поэмы Гомера.

Кроме классики, в домашней библиотеке была довольно широко представлена и вполне современная литература. Биографы Лавкрафта один за другим пересказывают историю о том, как однажды миссис Лавкрафт обнаружила, что ее семилетний сын читает "Остров доктора Моро" Герберта Уэллса, просмотрела несколько страниц и, убедившись во вредоносных качествах этой книги, швырнула ее в камин. Если история эта действительно имела место, она может означать, что в семейная библиотека пополнялась совсем свежими изданиями – действие апокрифа разворачивается в 1897 или в 1898 году, а "Остров доктора Моро" вышел впервые в Великобритании в 1896... [Дальше - больше]

 

Фэнтези и историческая проза

Беседа с Еленой Хаецкой и Марией Семеновой

Сергей Бережной: Мария Васильевна, чем был вызван ваш интерес к истории славянской и истории европейской?

Мария СеменоваМария Семенова: Да я даже не знаю – чем именно, он всегда у меня существовал. Ну, а каким образом я начала "переползать" ближе к фэнтези... Просто мне всегда казалось более интересным писать не о великих исторических событиях, а о том, почему люди того времени действовали так, а не иначе, как они на жизнь смотрели, как они мир себе представляли. И чем больше я углублялась в тогдашнее мифологическое мышление, тем больше понимала, что писать исторический роман, исходя только из политико-экономических соображений, как нас в школе учили, невозможно. Потому что мифологическое мышление настолько мощно влияло на человека, настолько оно определяло его поступки, которые современная логика объяснить совершенно не в состоянии, что там реально проявлялось влияние богов, мистических сил и так далее, потому что когда человек во что-то верит, как в каменную гору, то это что-то становится объективной реальностью, данной ему в ощущениях. На эту тему я могу говорить долго и приводить примеры... Ну а дальше, наверное, сыграла моя личная трусость. Потому что, сколько бы не влияло мифологическое мышление на поступки персонажей в каком-нибудь историческом романе, я не могу написать о реальном человеке, живущем в реальном историческом пространстве, что ему явились боги, леший из лесу вышел, или он с водяным общался. Хотя в те времена это было и обычное дело – хотя сам человек этого и не видел, но вот, скажем, дядя его с водяным точно разговаривал и об этом рассказывал... Не могу я вот так просто об этом написать при исторически реальных местах и событиях, вот поэтому я и придумала такой отдельный мир, где все так оно и есть – что если там какая-то лужа, то в ней совершенно точно живет водяной. И мне это показалось гораздо более интересным, чем писать, скажем, тысяча первый вариант Куликовской битвы. Вот, такова моя история... [Дальше - больше]

 

Дж. Аллен Сент-Джон:
Второй создатель Тарзана

Сравнивая графические и живописные работы Аллена Сент-Джона, я без колебаний отдаю предпочтение его графике. "Обложечные" цвета его работ, на мой вкус, слишком ярки и сбивают впечатление - хотя, конечно, внимание к картинке привлекают (а что еще от обложки нужно?). Но вот спокойная и техничная графика, оживленная одним или двумя дополнительными мягкими тонами, производит удивительно сильное впечатление. Персонажи Сент-Джона выразительны, пейзажи несут едва ощутимый налет импрессионизма, но самая сильная черта этимх работ - мастерский "перевод" текста книги в рисунок. Художник рассказывал, что сначала он читает роман просто для удовольствия, затем перечитывает его, выбирая эпизоды, достойные иллюстрирования, а затем делает иллюстрации, постоянно сверяясь при этом с авторским текстом, стараясь, чтобы иллюстрация ни в чем не противоречила книге... [Дальше - больше]

 

Писатели отечественные

Писатели зарубежные

Барды

Актеры и режиссеры

Рекомендую:

  • Михаил и Елена Булгаковы. Дневник Мастера и МаргаритыМихаил и Елена Булгаковы. "Дневник Мастера и Маргариты"

    Hазвание, вроде бы, совершенно неудачное - "Дневник Мастера и Маргариты". Hикогда мне не была близка идея, что Булгаков вывел себя в образе Мастера, и уж, тем более, Елену Сергеевну в образе Маргариты... Hо временами, читая "Дневник...", я испытывал столь острое чувство узнавания, что поневоле стал воспринимать "последний закатный роман" М.А. гораздо ближе к исторической реальности - такой, какой она предстает в опубликованных в этой книге письмах и дневниковых записях Булгаковых.

    Какая это была жизнь! Hа какие большие и мелкие компромиссы приходилось идти Булгакову и его близким, и как часто и как горько они судили себя за это. Время. Какое жгучее и мёрзлое, патетическое и низкое время выпало на их долю... Дневники читаются как военные сводки.

    Прошедшие десятилетия оставили нераскрытыми многие загадки этого времени и этой жизни. Я вздрогнул, увидев в дневнике Елены Сергеевны свою фамилию. Комментарий не проясняет, кто же был этот Бережной, и почему таким восклицанием отмечено его появление в записях. Впрочем, долой! Hе о нем книга - о Писателе, о времени, в котором сходились в одной комнате Булгаковы и Ахматова, Булгаковы и Шостакович, Булгаковы и Сент-Экзюпери. Лица, лица, лица... С некоторыми и меня сталкивало - вот Сергея Михалкова, квартира которого была этажом выше булгаковской, я как-то мельком встретил в издательстве... Hеужели с тех пор прошло так немного лет? Hеужели это все так близко? Ведь кажется - глубокая история, а она - вот идет, с тросточкой...

    Иду к полке и беру "Театральный роман"...


     

  • Конан Дойл. Жизнь, полная приключенийАртур Конан Дойл. "Жизнь, полная приключений"

    История, рассказанная в этой книге, сродни "Истории рыцаря" из "Кентерберийских рассказов" Чосера. Конан Дойл родился в семье с древними дворянскими корнями, но рыцарем он сделал себя сам. Причем задолго до того, как ему был присвоен титул и он получил право именоваться "сэр Артур".

    У него были рыцарские представления о долге, о чести, о жизни и о творчестве. Он по-рыцарски относился и к женщине, которая родила ему детей, и к другой женщине - которую он нежно любил. Он был рыцарем и в литературе, и на войне, и даже за рулем автомобиля. Он вступался за честь Империи, за честь ее бывшей колонии, за честь оставшихся в живых и за честь погибших.

    Он прожил поразительную жизнь - так о нем рассказывают те, кто знал его. И его автобиография получилась именно такой: история поразительного пути, который был единственно возможным для прошедшего по нему Человека.

     

  • Русская фантастика и фантастика в Сети