Чарлз Плэтт

СВАЛКА
(Garbage World)

• © 1967, 1968 by Charles Platt.
• Перевод © Сергей Бережной, Ян Шапиро, 1992.

5. ФИЛОСОФСКАЯ ОСНОВА КОВЫРЯНИЯ В ГРЯЗИ

Пока Оливер пререкался с Ларкиным, бродяги уселись прямо посреди большущей лужи. Двое сразу же заснули, третий бездумно уставился перед собой. Оливер молча разглядывал их, совершенно не чувствуя в себе желания куда-либо их вести. Из ступора его вывел оклик - кто-то направлялся к ним по стройплощадке. Когда человек приблизился, Оливер узнал Нормана - сына Айзека Гейлорда. Это было кстати: Норман мог помочь пристроить бродяг.

Оливер объяснил ему, в чем дело.

- Не подскажете, куда их определить? Они мешают мне работать.

Норман пожал плечами.

- Можно оставить их в деревне... Хотя с кочевниками трудно иметь дело, они слишком быстро выживают из ума. Попробуйте отвести их к отцу, может, он что-нибудь придумает. А я вас провожу, мне все равно в ту сторону. И еще мне надо с вами поговорить.

Они подняли бродяг и повели их через мусорные дюны.

- Что это они там делают? - спросил Норман, указывая на четыре корабля и скопление разномастной техники. - Бродил я там, бродил, но так ничего и не понял.

- Все очень просто, - сказал Оливер. - Все это нужно для бурения скважины к ядру астероида, а башня, которую сейчас устанавливают - буровая вышка. Когда будет пробурена скважина, на ее дно установят новый генератор, который обеспечит астероиду гравитационную стабильность.

- И на время запуска генератора отсюда всех вывезут?

- Конечно. Дней на десять, пока не прекратятся колебания поля.

Норман, казалось, что-то обдумывал.

- Наверное, на астероиде будет не настолько опасно, чтобы людей пришлось эвакуировать насовсем? - он смотрел Оливеру в глаза долгим взглядом, тонкие черты его лица застыли в напряженном ожидании.

- Эти вопросы не в моей компетенции, - ответил Оливер. - И я не уверен, что располагаю полной информацией. По официальному плану, насколько мне известно, предполагается всех вернуть назад. С другой стороны, атторней Ларкин был бы рад, если бы здесь никого не осталось. Он считает Копру пятном на безукоризненной чистоте Пояса Астероидов. Оставлять людей здесь жить... - Оливер пожал плечами и улыбнулся. - Мне и самому это не нравится.

Норман успокоенно кивнул.

- Значит, вы думаете, что нашим людям предоставят возможность перебраться в более чистый мир? - говорил он прямо как инопланетник.

Оливер никак не мог понять, к чему Норман клонит.

- Я лично считаю, что люди имеют право жить там, где хотят, если только это возможно; но судя по тому, что я видел, вашим лучше будет остаться на Копре. А вы как считаете?

Норман раздраженно повел плечом.

- Да, конечно. Но ответьте на мой вопрос - вы-то сами как думаете, собираются нас выселять насовсем?

- Похоже, вы хотели бы уехать навсегда?

Норман старательно изобразил равнодушие.

- Не совсем так, мистер Роуч. Просто среди копранцев есть и разумные люди. Не такие, скажем так, упертые, как мой отец. А сейчас, с вашего позволения, мне нужно сделать еще кое-какие дела, - И, не дожидаясь ответа, он направился к другому концу деревни.

Похоже, что ситуация в деревне была еще сложней чем Оливер предполагал.

Он вышел на главную улицу и направился к дому Гейлорда. За ним, шумно дыша, плелись бродяги.

После вчерашнего праздника улица выглядела, как поле битвы. Видимо, вернувшись от воронки, люди продолжали куролесить в деревне. Трава между домами была вытоптана, стекла выбиты, двери поломаны, а прямо посреди улицы дотлевал огромный костер. В грязи на земле валялись битые бутылки и разбросанная одежда.

- Ха - вот'да, г'деж-тб'л нихилый? - пробормотал один из стариков, обнажив в ухмылке четыре коричневых зуба. Оливер с большим трудом разобрал, о чем говорит бродяга.

- Да, гудеж вчера был большой, - ответил он. - Перепились все вдрызг.

Старик хрипло рассмеялся и сплюнул на землю. Дернулась в тике покрытая шрамами щека, слюна поползла по спутанной бороде. Оливера, передернувшись, отвернулся. Он уже начинал привыкать к окружающей его мерзости, но у его привычки все еще были пределы.

Они обошли старую диспетчерскую вышку, и Оливер постучался в дверь Гейлорда. После долгого молчания в доме послышались голоса, и кто-то неуверенно двинулся к двери.

Наконец, заскрежетал замок, дверь приоткрылась, и оттуда, бледная и осунувшаяся, выглянула Джульетта Гейлорд в драном халате и стоптанных шлепанцах.

Оливер не ожидал увидеть ее. Их взгляды встретились, и воспоминания о прошлой ночи вспыхнули в его памяти. Они глядели друг на друга и молчали. Потом ее нижняя губа задрожала, и она, едва сдерживая слезы, убежала в дом. Сквозь захлопнувшуюся дверь было слышно, как Джульетта зовет отца.

Гейлорд добрался до двери очень нескоро. Он выглядел еще хуже. Глаза у него слезились и так налились кровью, что казались багровыми. Его лицо было искажено выразительнейшей гримасой бесконечного страдания, а кожа под слоем грязи была мертвенно-бледной, с прозеленью. Одну руку он прижимал к виску, а другой цеплялся за дверь, чтоб не рухнуть на пол. Стояло теплое влажное утро, но его трясло от холода.

- Шт... штенадо?

- Что с вами? - спросил Оливер. - Вы заболели?

Гейлорд заскрежетал зубами, как от невыносимой боли.

- Тупой инопланетский ублюдок! Ты что, никогда не видал, как человека корежит с бодуна?

Так вот почему деревня была так пустынна! Значит, копранцы мучились после вчерашнего. А Норман, ни свет ни заря появившийся на стройплощадке, весь праздник держался в тени...

- Извините, - сказал Оливер. - Я не подумал, что...

Он запнулся, увидев Джульетту, пересекавшую комнату. Она отвернулась от него и быстро взбежала по лестнице на второй этаж.

Гейлорд с трудом ухмыльнулся и принялся с оскорбительным видом ковырять в носу трясущимся пальцем.

- Она... не желает с тобой знаться после вчерашнего, - проворчал он. - Ну, чего приперся? Живей давай, мне прилечь бы...

Оливер не стал спрашивать, что наговорила о нем Джульетта - Гейлорд все рано не сказал бы - и рассказал о бродягах.

Гейлорд мучительно, со звуком рвущегося ржавого железа, прокашлялся и харкнул.

- Ну, так чего ты их приволок? - прохрипел он. - Я больше не староста. Не мое дело. Пусть Норман этим занимается... - и он принялся закрывать дверь.

Оливер успел всунуть в щель ботинок.

- Скажите хотя бы, могут ли они остаться в деревне?

Гейлорд скривился.

- Что, выписать им вид на жительство? Гарантировать избирательные права? Ну, гад, паршивая инопланетская дрисня! Хотят - пусть остаются, ясно?

- Тогда все в порядке. И последний вопрос. Атторней Ларкин беспокоится о людях, кочующих по астероиду. Он хочет, чтобы я отправился на вездеходе в трехдневную экспедицию и собрал сколько удастся бродяг, чтобы их тоже можно было эвакуировать. Мне понадобится проводник, и я хотел у вас узнать, кто сможет мне помочь.

Гейлорд скривился и сжал обеими руками раскалывающуюся голову.

- Ты имеешь в виду, на пустырях? Трехдневную... три дня?

- Да.

- А, черт! Мне надо подумать, - простонал Гейлорд. - Дай мне время подумать!

Он потерял равновесие и чуть не свалился.

- Слушай, я хочу это с тобой обго... ворить. Обговорить, понял? Может, я сам с тобой поеду... Но только не... Давай не сейчас!.. Я вот что... Я сам к тебе приду. Может, вечером... Только, ради бога... - он зашелся в приступе удушливого кашля и захлопнул дверь. На этот раз Оливер не успел вставить ногу.

Он вздохнул и повернулся к бродягам.

- Вы все поняли? Вас приглашают остаться в деревне. Но не вздумайте вернуться обратно. Это не пузыри. Это космические корабли. Для вас там еды нет. Понятно?

Один из стариков что-то пробурчал и кивнул. Они развернулись и заковыляли вниз по загаженной улице. Легкий ветерок развевал их длинные густые бороды и рваные лохмотья.

Оливер вздохнул. С этим было улажено. Но еще ему хотелось разгадать тайные цели Ларкина - если они существовали. И непонятно, чего добивается Норман. И нужно было разобраться в поведении Джульетты, которое так его взволновало. И еще вечером на корабль заявится Гейлорд. Ларкин наверняка будет недоволен. Всем этим нужно заняться логично и упорядоченно, как его тренировали в Гильдии Наблюдателей и Регистраторов.

Оливер направился к кораблю. Ларкин велел явиться к нему в каюту, как только он пристроит бродяг. Это будет первым в списке.

Атторней сидел за столом в командной рубке.

- Добрый день, Роуч, - по голосу Ларкина чувствовалось, что день ему кажется каким угодно, только не добрым. - Вы, однако, не слишком торопились.

Оливер вздохнул.

- Я избавился от стариков, как только смог, господин атторней. И еще: я переговорил с Айзеком Гейлордом. Он, кажется, заинтересован в экспедиции по пустырям. Правда, мне пока непонятно, почему именно. Он должен прийти сегодня вечером.

Ларкин от удивления подскочил на стуле.

- Прийти сюда, Роуч?! Да вы с ума сошли! На каком, собственно, основании вы вздумали приглашать сюда, на исследовательский корабль, этого грязного мужика? Вы слишком много на себя берете, Роуч! Вы должны были провести переговоры в его... его лачуге, а не здесь!

У Оливера сдавали нервы. Он с трудом удерживал себя в руках.

- Мистер Ларкин, постарайтесь понять, что люди в деревне мучаются похмельем - в десять раз более жестоким, чем нам с вами когда-нибудь приходилось испытывать. Если вы думаете, что там сейчас кто-то может сидеть и дружески беседовать с инопланетником, так почему бы вам не пойти и не попробовать самому!

Наступила тишина. Ларкин сжал губы в нитку и принялся разглядывать промокашку на своем столе. По его лицу было заметно, что он любуется собственным самообладанием. Когда он заговорил, его голос звучал ровно и бесстрастно.

- Ваше поведение, Роуч, граничит с неповиновением. Я достаточно долго терпел вашу неучтивость и пререкания. Если вы намерены и дальше испытывать мое терпение, результаты для вас будут самыми плачевными, - он поднял от стола злые глаза. - Выйдите, Роуч, прошу вас.

Оливер с бесстрастным лицом вышел из рубки. Учитывая благоговение Ларкина перед уставными требованиями, спорить было по крайней мере безрассудно. Ларкин был руководителем экспедиции и был вполне готов - более того! - он жаждал воспользоваться преимуществами своего положения. Так что Оливер подавил обиду, заперся в своей каюте и сел перед терминалом для ввода информации. Он вынул портативный стенограф и начал наговаривать то, что успел узнать о Копре и ее жителях, и чего еще не было в банке данных. Слева от него стоял компьютер, набитый статистическими данными и сводками по сотням астероидов, на которых он побывал раньше. Банк видеоданных содержал в файлах несколько тысяч фотографий.

Это и была работа Оливера, работа Наблюдателя и Регистратора.

И еще - это была его страсть. И лучшим способом снять напряжение было погрузиться в записи, процедить информацию и ввести ее в банк данных. Он потерял чувство времени. Он забыл о сложностях окружающей жизни. Перед ним, на расстоянии вытянутой руки, находились целые миры, полные событий, фактов - всего того, что он любил.

Его больше не волновало, что там сказал Ларкин, что наворотили Гейлорд и его копранцы, да и Джульетта больше не вторгалась в его мысли.

Он успел пообедать - и даже поужинать, - прежде чем Гейлорд дал о себе знать. Что-то стукнуло в иллюминатор. Оливер с трудом оторвался от сложных демографических выкладок. Опять слабый стук - в окно снаружи бросили камешек.

А потом пригоршню гравия.

Гейлорд, похоже, не любил ждать.

Оливер спустился к шлюзу и принялся всматриваться через иллюминатор в темноту. Гейлорд поднялся по трапу, жестами требуя, чтобы Оливер открыл люк и впустил его.

Нужно было выбирать - впустить его в корабль или шлепать по копранской грязи к его дому. Оливер решил, что сейчас это ему не по силам. Он повернул рычаг и наружный люк распахнулся. Гейлорд зашел в шлюз, и Оливер закрыл за ним наружную дверь, прежде чем открыть внутреннюю. Он не хотел, чтобы в корабль просочился воздух Копры.

Гейлорд направился за Оливером к его каюте.

- Я не хочу тебе надоедать, ноги моей здесь бы не было, если бы я не отчаялся, - он вошел вслед за Оливером в каюту, небрежно захлопнул за собой дверь, сел и принялся раскачиваться на стуле. Под его тяжестью несчастный стул скрипел и стонал.

- Ты не наш, тебе не понять, - продолжал он. - Когда теряешь свой скарб, это как будто ты больше никогда не сможешь посмотреть в глаза своим друзьям. Тут уж не до гордости.

- Вы так и не узнали, кто украл вашу коллекцию?

- Нет. Весь вечер рыскал по деревне. Ты уж поверь, я здесь знаю каждую дырку. Нигде его нет. Я так думаю, это дело рук бродяг, какой-нибудь шайки с пустырей.

Он встал со стула и принялся бродить от стены к стене - разговор об утерянном скарбе действовал ему на нервы. Комья засохшей грязи сыпались с его одежды и хрустели под ногами, а воздух напитался вонью немытого тела. Оливер потихоньку включил вытяжной вентилятор.

- Но ведь бродягам понадобился бы транспорт, чтобы вывезти такую груду вещей?

- Так и что? Нашим деревенским - тоже. Грузовик есть у меня одного, на нем Джульетта добычу возит. Любому в деревне пришлось бы попотеть, перетаскивая такой здоровенный скарб. Так вот я и думаю - это была какая-нибудь шайка. Какие-то бродяги отыскали в пузыре, например, вездеход...

- А, понимаю. Звучит логично. Но какое отношение это имеет к...

Гейлорд вздохнул.

- Только подумать, до чего дожил, а? Прошу о помощи инопланетянца... - пробурчал он, опять сел и закусил нижнюю губу. - Ох, не по душе мне все это! - Он вдруг запустил руку в карман драного пиджака и вытащил пластиковую фляжку. - И не буду просить, пока ближе не сойдемся. Выпьем.

- О, нет, спасибо, - сказал Оливер, вспомнив неразбавленный копранский самогон, который он продегустировал этой ночью. - На мой вкус, крепковато. Может, выпьем моего? - он нашел бутылку виски и поставил на стол две рюмки.

- Справедливо, - сказал Гейлорд. - Премного благодарен. Никогда не пробовал инопланетского первача, - он взял рюмку, которую Оливер наполнил до половины. Мясистый нос дернулся, обнюхивая янтарный напиток. Затем Гейлорд пожал плечами, выпил одним глотком, вытер губы, сморщился и замотал головой. Пораженный Оливер смотрел, как Гейлорд наполнил рюмку из своей фляжки и огромным глотком выдул мутный коричневый самогон.

- Слышь, не в обиду, - сказал Гейлорд, - но твой мне не вставит, - он поставил рюмку на место и удовлетворенно потер руки. - Ну, к делу. Значит, ты собираешься собрать всех бродяг, каких только найдешь, так? Так. Так вот, дам я тебе проводника, но услуга за услугу. Я тебе прямо скажу - я хочу поехать с тобой и попробовать найти парней, которые сперли мой скарб. Уловил?

- Нет проблем, - кивнул Оливер, - Только сможете ли вы быть проводником?

- За деревней я ничего не знаю. Всегда хватало дел дома. Единственный человек, который знает округу - это Джульетта. Чуть ли не каждый день там ковыряется. Сложность в другом...

- Ну, так в чем же сложность? - перебил Оливер, - И чем была так расстроена ваша дочь сегодня утром?

Гейлорд машинально поковырял в носу и обтер пальцы о полу пиджака.

- Хорошо, - сказал он. - Значит, нам придется прояснить кой-чего, чтобы не было неясности. Ты знаешь, какого мы мнения об инопланетянцах. Тебя мы в расчет не берем, так? - но мы терпеть не можем их закатываний глазок и жеманных бабских манер. Нам не нравится, что они льют помои нам на голову, а потом, понимаешь, трындят, что мы не такие чистюли, как они. Теперь, что касается моей девочки, Джульетты. Она вчера расстроилась из-за моего скарба, и вообще, ей обрыдла наша деревенская толпа. И тут появляешься ты. Она, бедняжка, так напилась, что решила: неважно, мол, что ты чужак. И придумала себе, что влюбилась. Само собой, ничего из этого не могло выйти. Сгорает со стыда сейчас, понятное дело. Ну, так ей и надо.

- Но ведь вы понимаете, что я здесь не при чем, - настороженно сказал Оливер.

- Не об этом разговор. Разговор о том, что ты ее зацепил. Что она на тебя залипла. И ты на нее глаз положил, как только увидел, а? - думаешь, я не заметил? И мне это не нравится, понял? Потому что ты - инопланетчик, а она - копранка.

Гейлорд плеснул себе еще мутняка. Он уже успел разгорячиться.

- Это глупо, - сказал Оливер. - Во-первых, ваша дочь неопрятна. Я никогда бы не смог...

Гейлорд радостно захрюкал и принялся размахивать толстым грязным пальцем у Оливера перед носом.

- Не дурачь себя, парень. Вот побудешь еще у нас, и поймешь, что в "немножко грязи" ничего плохого нет. На самом деле, черт возьми, - он наклонился ближе, - черт меня раздери, если я не читаю это в твоих глазах!

Оливер отвернул лицо от придвигавшегося все ближе Гейлорда. От отставного старосты разило всеми ароматами Копры, и над этим букетом царило зловоние только что выпитого первача.

- Ерунда, - сказал он. - Я был воспитан в такой же чистоте, как любой в Поясе Астероидов.

Гейлорд взмахнул ручищами.

- Это еще ни-че-го не значит, да, ни-чер-та! Не спрашивай, откуда я знаю, но уж знаю-то наверняка. Так что мне ох как понятно, что тебе нужно на самом деле, там, в глубине души, - он сделал попытку показать, где именно. - На самом деле ты хочешь залезть во всю эту грязь, во все эти помои, да еще и руки туда запустить... Ладно, чего ты ерепенишься? Что вижу, то и говорю. В том, как ты ходишь, как говоришь... Самый страх в том, что ты боишься дать себе волю. Боишься признаться в своих желаниях, что тебе хочется вываляться в грязи, насладиться жизнью, в полный рост.

Затуманенный выпивкой рассудок Оливера был уже не в состоянии связно мыслить.

- Это все ерунда, - вклинился он в непрерывный монолог Гейлорда. - Могу признаться только в одном - помню, я подумал, что не будь ваша дочь такая замарашка, если бы она мылась и прилично одевалась, она бы была чертовски привлекательна. Нет, в самом деле.

Гейлорд гоготнул.

- "Чертовски привлекательна!" Херня какая. Мне это нравится. Я хочу тебе кой-чего сказать, парень. Был бы ты из наших, - да хотя бы просто бросил свои поганые чужаковские привычки! - был бы грязный! - мне было бы наплевать, что ты трешься вокруг моей Джульетты. Я был бы даже доволен, разрази меня гром!

Он склонил голову набок, прищурился и оценивающе осмотрел Оливера. Потом рванулся вперед и, прежде, чем Оливер успел отпрянуть, обтер свои грязные ладони о розовые щеки Регистратора, оставив на них черные следы.

- Да тебе так идет! - радостно взревел он. - Слушай, парень, тебе идет быть грязным!

Оливер схватился за щеки - это было уже чересчур. Он вскочил, оттолкнув стул.

- Какое вы имеете право! - крикнул он. - Загадили мне всю каюту, неприятностей от вас... уходите! Оставьте меня в покое!

- Ладно, ладно, не сердись. Давай еще выпьем. Если у тебя кончилось, хлебни моего. И давай, привыкай к грязи, парень. Держи, это классная выпивка, ей-богу. Сам гнал на прошлой неделе.

Гейлорд плеснул коричневой жижи в рюмку и поднес ее ко рту Оливера. Тот, уже слишком пьяный, чтобы сопротивляться, шлепнулся на свой стул и позволил влить содержимое рюмки себе в рот.

Самогон на вкус был не лучше едкой щелочи. Оливер закашлялся и половина рюмки выплеснулась ему на рубашку, но остальное он как-то все-таки проглотил. Он содрогнулся от едкой горечи на языке. Дыхание перехватило, когда огненная жижа прошла через горло. Комната пошла кругом.

Это было уже ни на что не похоже. Ему с трудом, но все-таки удалось встать.

- Ну, хватит! - прохрипел он, покачиваясь. - Уходите, пока не натворили чего похуже... Лучше б вы не приходили совсем! У меня куча важной работы. Мне нужно каталогизировать мои записи...

Но отделаться от Гейлорда было не так-то просто.

- Записи - что за записи?

- Мои записи... а, проклятье! - он яростно ткнул в сторону терминала. - Статистические данные. Записи. Я Наблюдатель-Регистратор. Я понятно излагаю?

Гейлорд, уставившись на аппаратуру, медленно расплывался в улыбке.

- Да это с ума сойти! Ты знаешь, что это у тебя, а?

Оливер постарался понять, что было сказано.

- Что вы имеете в виду?

- Черт возьми, это же ясно! Вот тебе и доказательство моих слов! - он грохнул кулаком по столу. Бутылка из-под виски и пустая рюмка упали на пол и разбились. - У нас, на Говнюхе, собирают вещи из пузырей. Мы их храним, и даже... это самое... каталогизируем. Ну, а ты что делаешь, парень? Не то же самое, нет? Вот он, твой скарб!

- Чушь! Ерунда! Вон из моей каюты! - Оливер, пошатываясь, схватил массивного Гейлорда и попытался вытолкать его за дверь, но тот даже не покачнулся.

- Так и есть, так и есть, разве не видишь? Нет никакой вообще разницы. Ты и я, мы думаем похоже. Мы оба душой коллекционеры. И что до тебя - так твой скарб классифицирован гораздо лучше, чем мой.

Оливер не мог больше этого терпеть. Он привалился к стене, чтобы не рухнуть, и еле слышно бормотал:

- Уходите. Уходите, пожалуйста...

- Ладно, ладно, - сказал Гейлорд. - Уже иду. Я уже ушел. Черт возьми, я был бы последним дерьмом, если бы с тобой разосрался. Тем более, что у нас с тобой так много общего.

Он разразился хохотом и стал неуверенно пробираться к двери. Но тут сверху раздались тяжелые глухие удары и Гейлорд застыл, удивленно уставившись в потолок.

Оливер побледнел.

- Боже, это атторней Ларкин! Его каюта как раз над нами. Наверное, его потревожил, или даже разбудил, наш шум.

Гейлорд грохнул с размаху дверью каюты, сорвав ее с петель.

- Что ты беспокоишься из-за ерунды, - взревел он. - Я не позволю этому куску дерьма падать на моего дружка! - и прежде, чем Оливер успел остановить его, Гейлорд ринулся по трапу на верхнюю палубу.

- Эй, ты, Ларкин! - заорал он. - Выходи на честную драку!

Ларкин встретил его на полпути. Он был в облегающей форменной пижаме из белого байкопласта, и в соответствующей шапочке. Он стоял на верхней ступеньке трапа, как бледное светящееся привидение.

Гейлорд, рыча и сверкая глазами, надвигался на него, усеивая путь брызгами помоев.

Ларкин поднял пистолет.

- Стойте, где стоите, мистер Гейлорд. Если вы попытаетесь напасть, я, в соответствии со служебными инструкциями, имею право пристрелить вас на месте.

Он не шутил. Гейлорд притормозил, оценил ситуацию, ухмыльнулся, осматривая Ларкина с головы до ног - и плюнул, с исключительной меткостью попав атторнею прямо в глаз.

Потрясенный Ларкин вскрикнул от ужаса. Он содрогнулся, выронил пистолет, судорожно стер слюну с лица и с неослабевающим ужасом уставился на свои оскверненные руки.

- Роуч! Боже мой, уберите это чудовище! - пронзительно взвизгнул он.

- Ладно, ладно, уже ухожу, - благостно сказал Гейлорд. - Спасибо за гостеприимство, Ларкин. Наведывайся ко мне, как припадет охота.

Но Ларкин его не слышал. Он бежал в каюту отмываться.

Оливер тащился за Гейлордом ко входному люку, еле переползая со ступеньки на ступеньку. Положение его было ужасающим.

Копранец выбрался на трап, бросив открытыми обе двери воздушного шлюза, и прочувствованно втянул в себя мерзкий ночной воздух.

Оливер задохнулся в клубах желтого тумана, вползавших в корабль. Он добрался до пульта и стал шарить по кнопкам, пытаясь закрыть одну из дверей, но был слишком пьян, чтобы справиться с этим сразу.

- Здорово погудели, - сказал Гейлорд. - Мне понравилось. Да, хорошо пошло.

Он двинулся вниз по трапу в ночную тьму.

- Ты это, приходи ко мне завтра. Решим насчет дикарей...

Остальные его слова отрубила закрывшаяся дверь шлюза, с которой Роучу удалось, наконец, справиться.

Оливер, держась за стену, поплелся вверх по трапу. Гейлорд здорово наследил на ступеньках, они были все в жирной слякоти. Следы вели в каюту Оливера.

- Роуч! - окликнул его Ларкин. - Роуч, немедленно зайдите ко мне.

Оливер вздрогнул и, чувствуя холод в животе, миновал еще один пролет. Ларкин, бледный от бешенства, ожидал его в коридоре.

- Я предупреждал вас, Роуч, чтобы вы не приводили на корабль эту тварь! Вы сочли возможным ко мне не прислушаться, и это будет иметь для вас самые неблагоприятные последствия. В частности, ваше следующее повышение по службе будет... - он вдруг замолчал и уставился на Оливера. - Что... что это у вас на кителе? А на лице?! Роуч, ВЫ ГРЯЗНЫЙ!

Ларкин изумленно всплеснул руками.

- Я бы не поверил, что такое возможно, если бы не увидел собственными глазами! Как дикарь, как какой-то копранец! И это - мой помощник?! Немедленно приведите себя в порядок! Явитесь ко мне утром.

Оливер тупо кивнул и направился к трапу, но запнулся за ногу, потерял равновесие и рухнул на палубу, стукнувшись головой о металлическую переборку. В желудке у него забурлило, и он рыгнул. Потом он с трудом поднялся на ноги.

Наверху Ларкин уходил в свою каюту. Гнев его испарился, сменившись глубочайшим изумлением.

Оливер добрался до каюты и уставился на царящий в ней разгром. На полу, усеянном битым стеклом, лежал стул с подломившимися ножками. Все вокруг было заляпано грязью. Он попытался закрыть дверь, но сломанные петли выскочили из рамы. Вяло ругаясь, Оливер кое-как заткнул проем дверью.

Он разделся и намазал испачканное руками Гейлорда лицо толстым слоем очищающего крема. Всю грязь удалось оттереть только за четыре приема. Потом Оливер рухнул в постель и выключил свет.

• Начало
• Продолжение