ГЛАВА VI

О тщательнейшем и забавном осмотре,
который священник и цирюльник произвели в книгохранилище
хитроумного нашего идальго

 

Т

от все еще спал. Священник попросил у племянницы ключ от комнаты, где находились эти зловредные книги, и она с превеликою готовностью исполнила его просьбу; когда же все вошли туда, в том числе и ключница, то обнаружили более ста больших книг в весьма добротных переплетах, а также другие книги, менее внушительных размеров, и ключница, окинув их взглядом, опрометью выбежала из комнаты, но тотчас же вернулась с чашкой святой воды и с кропилом.

- Пожалуйста, ваша милость, сеньор лиценциат, окропите комнату, - сказала она, - а то еще кто-нибудь из волшебников, которые прячутся в этих книгах, заколдует нас в отместку за то, что мы собираемся сжить их всех со свету.

Посмеялся лиценциат простодушию ключницы и предложил цирюльнику такой порядок: цирюльник будет передавать ему эти книги по одной, а он-де займется их осмотром, - может статься, некоторые из них и не повинны смерти.

- Нет, - возразила племянница, - ни одна из них не заслуживает прощения, все они причинили нам зло. Их надобно выбросить в окно, сложить в кучу и поджечь. А еще лучше отнести на скотный двор и там сложить из них костер, тогда и дым не будет нас беспокоить.

Ключница к ней присоединилась, - обе они страстно желали погибели этих невинных страдальцев; однако ж священник настоял на том, чтобы сперва читать хотя бы заглавия. И первое, что вручил ему маэсе Николас, это Амадиса Галльского в четырех частях.

- В этом есть нечто знаменательное, - сказал священник, - сколько мне известно, перед нами первый рыцарский роман, вышедший из печати в Испании, и от него берут начало и ведут свое происхождение все остальные, а потому, мне кажется, как основоположника сей богопротивной ереси, должны мы без всякого сожаления предать его огню.

- Нет, сеньор, - возразил цирюльник, - я слышал другое: говорят, что это лучшая из книг, кем-либо в этом роде сочиненных, а потому, в виде особого исключения, должно его помиловать.

- Ваша правда, - согласился священник, - примем это в соображение и временно даруем ему жизнь. Посмотрим теперь, кто там стоит рядом с ним.

- Подвиги Эспландиана,^[1] законного сына Амадиса Галльского, - возгласил цирюльник.

- Справедливость требует заметить, что заслуги отца на сына не распространяются, - сказал священник. - Нате, сеньора домоправительница, откройте окно и выбросьте его, пусть он положит начало груде книг, из которых мы устроим костер.

Ключница с особым удовольствием привела это в исполнение: добрый Эспландиан полетел во двор и там весьма терпеливо стал дожидаться грозившей ему казни.

- Дальше, - сказал священник.

- За ним идет Амадис Греческий, - сказал цирюльник, - да, по-моему, в этом ряду одни лишь Амадисовы родичи и стоят.

- Вот мы их всех сейчас и выбросим во двор, - сказал священник. - Только за то, чтобы иметь удовольствие сжечь королеву Пинтикинестру, пастушка Даринеля с его эклогами и всю эту хитросплетенную чертовщину, какую развел здесь автор, я и собственного родителя не постеснялся бы сжечь, если бы только он принял образ странствующего рыцаря.

- И я того же мнения, - сказал цирюльник.

- И я, - сказала племянница.

- А коли так, - сказала ключница, - давайте их сюда, я их прямо во двор.

Ей дали изрядное количество книг, и она, щадя, как видно, лестницу, побросала их в окно.

- А это еще что за толстяк? - спросил священник.

- Дон Оливант Лаврский,^[2] - отвечал цирюльник.

- Эту книгу сочинил автор Цветочного сада, - сказал священник. - Откровенно говоря, я не сумел бы определить, какая из них более правдива или, вернее, менее лжива. Одно могу сказать: книга дерзкая и нелепая, а потому - в окно ее.

- Следующий - Флорисмарт Гирканский,^[3] - объявил цирюльник.

- А, и сеньор Флорисмарт здесь? - воскликнул священник. - Бьюсь об заклад, что он тоже мгновенно очутится на дворе, несмотря на чрезвычайные обстоятельства, при которых он произошел на свет, и на громкие его дела. Он написан таким тяжелым и сухим языком, что ничего иного и не заслуживает. Во двор его, сеньора домоправительница, и еще вот этого заодно.

- Охотно, государь мой, - молвила ключница, с великою радостью исполнявшая все, что ей приказывали.

- Это Рыцарь Платир,^[4] - объявил цирюльник.

- Старинный роман, - заметил священник, однако ж я не вижу причины, по которой он заслуживал бы снисхождения. Без всяких разговоров препроводите его туда же.

Как сказано, так и сделано. Раскрыли еще одну книгу, под заглавием Рыцарь Креста.^[5]

- Ради такого душеспасительного заглавия можно было бы простить автору его невежество. С другой стороны, недаром же говорится: "За крестом стоит сам дьявол". В огонь его!

Цирюльник достал с полки еще один том и сказал:

- Это Зерцало рыцарства.^[6]

- Знаю я сию почтенную книгу, - сказал священник. - В ней действуют сеньор Ринальд Монтальванский со своими друзьями-приятелями, жуликами почище самого Кака, и Двенадцать Пэров Франции вместе с их правдивым летописцем Турпином.^[7] Впрочем, откровенно говоря, я отправил бы их на вечное поселение - и только, хотя бы потому, что они причастны к замыслу знаменитого Маттео Боярдо,^[8] сочинение же Боярдо, в свою очередь, послужило канвой для Лодовико Ариосто, поэта, проникнутого истинно христианским чувством, и вот если мне попадется здесь Ариосто и если при этом обнаружится, что он говорит не на своем родном, а на чужом языке, то я не почувствую к нему никакого уважения, если же на своем, то я возложу его себе на главу.

- У меня он есть по-итальянски, - сказал цирюльник, - но я его не понимаю.

- И хорошо, что не понимаете, - заметил священник, - мы бы и сеньору военачальнику^[9] это простили, лишь бы он не переносил Ариосто в Испанию и не делал из него кастильца: ведь через то он лишил его многих природных достоинств, как это случается со всеми, кто берется переводить поэтические произведения, ибо самому добросовестному и самому искусному переводчику никогда не подняться на такую высоту, какой достигают они в первоначальном своем виде. Словом, я хочу сказать, что эту книгу вместе с прочими досужими вымыслами французских сочинителей следует бросить на дно высохшего колодца, и пусть они там и лежат, пока мы, по зрелом размышлении, не придумаем, как с ними поступить; я бы только не помиловал Бернардо делъ Карпьо,^[10] который, уж верно, где-нибудь тут притаился, и еще одну книгу, под названием Ронсеваль:^[11] эти две книги, как скоро они попадутся мне в руки, тотчас перейдут в руки домоправительницы, домоправительница же без всякого снисхождения предаст их огню.

Цирюльник поддержал священника, - он почитал его за доброго христианина и верного друга истины, который ни за какие блага в мире не станет кривить душой, а потому суждения его показались цирюльнику справедливыми и весьма остроумными. Засим он раскрыл еще одну книгу: то был Пальмерин Оливский,^[12] а рядом с ним стоял Пальмерин Английский. Прочитав заглавия, лиценциат сказал:

- Оливку эту растоптать и сжечь, а пепел развеять по ветру, но английскую пальму должно хранить и беречь, как зеницу ока, в особом ларце,^[13] вроде того, который найден был Александром Македонским среди трофеев, оставшихся после Дария, и в котором он потом хранил творения Гомера. Эта книга, любезный друг, достойна уважения по двум причинам: во-первых, она отменно хороша сама по себе, а во-вторых, если верить преданию, ее написал один мудрый португальский король. Приключения в замке Следи-и-бди очаровательны - все они обличают в авторе великого искусника. Бдительный автор строго следит за тем, чтобы герои его рассуждали здраво и выражали свои мысли изысканно и ясно, в полном соответствии с положением, какое они занимают в обществе. Итак, сеньор маэсе Николас, буде на то ваша. добрая воля, этот роман, а также Амадис Галльский избегнут огня, прочие же, без всякого дальнейшего осмотра и проверки, да погибнут.

- Погодите, любезный друг, - возразил цирюльник, - у меня в руках прославленный Дон Бельянис.

- Этому, - рассудил священник, - за вторую, третью и четвертую части не мешает дать ревеню, дабы освободить его от избытка желчи, а затем надлежит выбросить из него все, что касается Замка Славы, и еще худшие несуразности, для каковой цели давайте отложим судебное разбирательство на неопределенный срок, дабы потом, в зависимости от того, исправится он или нет, вынести мягкий или же суровый приговор. А пока что, любезный друг, возьмите его себе, но только никому не давайте читать.

- С удовольствием, - молвил цирюльник.

Не желая тратить силы на дальнейший осмотр рыцарских романов, он велел ключнице забрать все большие тома и выбросить во двор. Ключница же не заставляла себя долго ждать и упрашивать - напротив, складывать из книг костер представлялось ей куда более легким делом, нежели ткать огромный кусок тончайшего полотна, а потому, схватив в охапку штук восемь зараз, она выкинула их в окно. Ноша эта оказалась для нее, впрочем, непосильною, и одна из книг упала к ногам цирюльника, - тот, пожелав узнать, что это такое, прочел: История славного рыцаря Тиранта Белого.^[14]

- С нами крестная сила! - возопил священник. - Как, и Тирант Белый здесь? Дайте-ка мне его, любезный друг, это же сокровищница наслаждений и залежи утех. В нем выведены доблестный рыцарь дон Кириэлейсон Монтальванский, брат его, Томас Монтальванский, и рыцарь Фонсека, в нем изображается битва отважного Тиранта с догом, в нем описываются хитрости девы Отрады, шашни и плутни вдовы Потрафиры и, наконец, сердечная склонность императрицы к ее конюшему Ипполиту. Уверяю вас, любезный друг, что в рассуждении слога это лучшая книга в мире. Рыцари здесь едят, спят, умирают на своей постели, перед смертью составляют завещания, и еще в ней много такого, что в других книгах этого сорта отсутствует. Со всем тем автор ее умышленно нагородил столько всякого вздора, что его следовало бы приговорить к пожизненной каторге. Возьмите ее с собой, прочтите, и вы увидите, что я сказал о ней истинную правду.

- Так я и сделаю, - сказал цирюльник. - А как же быть с маленькими книжками?

- Это не рыцарские романы, это, как видно, стихи, - сказал священник.

Раскрыв наудачу одну из них и увидев, что это Диана Хорхе де Монтемайора,^[15] он подумал, что и остальные должны быть в таком же роде.

- Эти жечь не следует, - сказал он, - они не причиняют и никогда не причинят такого зла, как рыцарские романы: это хорошие книги и совершенно безвредные.

- Ах, сеньор! - воскликнула племянница. - Давайте сожжем их вместе с прочими! Ведь если у моего дядюшки и пройдет помешательство на рыцарских романах, так он, чего доброго, примется за чтение стихов, и тут ему вспадет на ум сделаться пастушком: станет бродить по рощам и лугам, петь, играть на свирели или, еще того хуже, сам станет поэтом, а я слыхала, что болезнь эта прилипчива и неизлечима.

- Девица говорит дело, - заметил священник, - лучше устранить с пути нашего друга и этот камень преткновения. Что касается Дианы Монтемайора, то я предлагаю не сжигать эту книгу, а только выкинуть из нее все, что относится к мудрой Фелисье и волшебной воде, а также почти все ее длинные строчки,^[16] оставим ей в добрый час ее прозу и честь быть первой в ряду ей подобных.

- За нею следуют так называемая Вторая Диана, Диана Саламантинца,^[17] - сказал цирюльник, - и еще одна книга под тем же названием, сочинение Хиля Поло.^[18]

- Саламантинец отправится вслед за другими во двор и увеличит собою число приговоренных к сожжению, - рассудил священник, - но Диану Хиля Поло должно беречь так, как если бы ее написал сам Аполлон. Ну, давайте дальше, любезный друг, мешкать нечего, ведь уж поздно.

- Это Счастье любви в десяти частях,^[19] - вытащив еще одну книгу, объявил цирюльник, - сочинение сардинского поэта Антоньо де Лофрасо.

- Клянусь моим саном, - сказал священник, - что с тех пор, как Аполлон стал Аполлоном, музы - музами, а поэты - поэтами, никто еще не сочинял столь занятной и столь нелепой книги; это единственное в своем роде сочинение, лучшее из всех ему подобных, когда-либо появлявшихся на свет божий, и кто ее не читал, тот еще не читал ничего увлекательного. Дайте-ка ее сюда, любезный друг, - если б мне подарили сутану из флорентийского шелка, то я не так был бы ей рад, как этой находке.

Весьма довольный, он отложил книгу в сторону, цирюльник между тем продолжал:

- Далее следуют Иберийский пастух, Энаресские нимфы и Исцеление ревности.

- Предадим их, не колеблясь, в руки светской власти, сиречь ключницы, - сказал священник. - Резонов на то не спрашивайте, иначе мы никогда не кончим.

- За ними идет Пастух Филиды.^[20]

- Он вовсе не пастух, - заметил священник, - а весьма просвещенный столичный житель. Будем беречь его как некую драгоценность.

- Эта толстая книга носит название Сокровищницы разных стихотворений,^[21] - объявил цирюльник.

- Будь их поменьше, мы бы их больше ценили, - заметил священник. - Следует выполоть ее и очистить от всего низкого, попавшего в нее вместе с высоким. Пощадим ее, во-первых, потому, что автор ее - мой друг, а во-вторых, из уважения к другим его произведениям, более возвышенным и героичным.

- Вот Сборник песен Лопеса Мальдонадо,^[22] - продолжал цирюльник.

- С этим автором мы тоже большие друзья, - сказал священник, - и в его собственном исполнении песни эти всех приводят в восторг, ибо голос у него поистине ангельский. Эклоги его растянуты, ну да ведь хорошим никогда сыт не будешь. Присоединим же его к избранникам. А что за книга стоит рядом с этой?

- Галатея Мигеля де Сервантеса,^[23] - отвечал цирюльник.

- С этим самым Сервантесом я с давних пор в большой дружбе, и мне хорошо известно, что в стихах он одержал меньше побед, нежели на его голову сыплется бед. Кое-что в его книге придумано удачно, но все его замыслы так и остались незавершенными. Подождем обещанной второй части: может статься, он исправится и заслужит наконец снисхождение, в коем мы отказываем ему ныне. А до тех пор держите его у себя в заточении.

- С удовольствием, любезный друг, - сказал цирюльник. - Вот еще три книжки: Араукана дона Алонсо де Эрсильи,^[24] Австриада Хуана Руфо,^[25] кордовского судьи, и Монсеррат^[26] валенсийского поэта Кристоваля де Вируэса.

- Эти три книги, - сказал священник, - лучшее из всего, что было написано героическим стихом на испанском языке: они стоят наравне с самыми знаменитыми итальянскими поэмами. Берегите их, - это вершины испанской поэзии.

Наконец просмотр книг утомил священника, и он предложил сжечь остальные без разбора, но цирюльник как раз в это время раскрыл еще одну - под названием Слезы Анджелики.^[27]

- Я бы тоже проливал слезы, когда бы мне пришлось сжечь такую книгу, - сказал священник, - ибо автор ее один из лучших поэтов не только в Испании, но и во всем мире, и он так чудесно перевел некоторые сказания Овидия!

Листать обратно  Листать далее

Вернуться в оглавление

Примечания

1. "Подвиги Эспландиана" - роман "Подвиги весьма добродетельного рыцаря Эспландиана, сына Амадиса Галльского" вышел в свет в 1510 г. [вернуться]
2. "Дон Оливант Лаврский" - Полное название этого романа Антоньо де Торкемады - "Повествование о непобедимом рыцаре Оливанте Лаврском, принце Македонском, ставшем, благодаря чудесным своим подвигам, императором константинопольским" (1564). [вернуться]
3. "Флорисмарт Гирканский..." - Автором этого романа ("Первая часть великой истории о преславном и могучем рыцаре Флорисмарте Гирканском", 1556) является Мельчор Ортега. В романе "Дон Кихот" встречается и другое написание имени Флорисмарт: Фелисмарт. [вернуться]
4. "Рыцарь Платир" - "Летопись деяний весьма отважного и могучего рыцаря Платира, сына императора Прималеона" (1533). [вернуться]
5. "Рыцарь Креста..." - Роман состоит из двух частей: первая часть носит название: "Летопись деяний Леполемо, прозванного Рыцарем Креста, сына императора германского, написанная на арабском языке и переведенная на испанский" (1521). [вернуться]
6. "Зерцало рыцарства..." - Речь идет о романе под названием "Первая, вторая и третья части Влюбленного Роланда. Зерцало рыцарства, в коем повествуется о деяниях графа Роланда и могучего рыцаря Ринальда Монтальванского и многих других именитых рыцарей" (1586). [вернуться]
7. Правдивый летописец Турпин - согласно средневековым сказаниям, реймский архиепископ Турпин - один из уцелевших участников сражения в Ронсевальском ущелье. Ему приписывали авторство латинской "Хроники архиепископа Турпина", относящейся к XI в. и представляющей собою рассказ о легендарных деяниях Карла Великого и Роланда в Испании. [вернуться]
8. Маттео Боярдо (1434-1494) - итальянский писатель, автор поэмы "Влюбленный Роланд". Сюжет "Влюбленного Роланда" был в дальнейшем разработан Лодовико Ариосто в поэме "Неистовый Роланд". [вернуться]
9. ...сеньору военачальнику... - Имеется в виду Херонимо де Урреа, который перевел на испанский язык "Неистового Роланда" в 1549 г. Перевод считается малохудожественным. [вернуться]
10. "Бернардо дель Карпьо" - поэма Аугустино Алонсо под названием "Повествование о подвигах и деяниях непобедимого рыцаря Бернардо дель Карпьо" (1585). [вернуться]
11. "Ронсеваль" - написанная плохими октавами поэма Франсиско Гарридо Вильена "Правдивое описание славного сражения в Ронсевале, а также гибели Двенадцати Пэров Франции" (1555). [вернуться]
12. "Пальмерин Оливский" - Первая часть этого романа вышла в свет в 1511 г. под названием "Книга о могучем рыцаре Пальмерине Оливском". [вернуться]
13. ...в особом ларце... - Согласно рассказу Плутарха, Александр Македонский, найдя среди добычи, захваченной им после поражения Дария, богатый ларец, велел хранить в нем сочинения Гомера. [вернуться]
14. История славного рыцаря Тиранта Белого - Речь идет об испанском переводе (1511) каталонского рыцарского романа, вышедшего в 1490 г., "Могучий и непобедимый рыцарь Тирант Белый, в пяти частях". В отличие от обычного типа рыцарских романов в "Тиранте Белом" иногда проскальзывают намеки на реальную действительность и заметна попытка снизить условную героику, о чем свидетельствуют, в частности, приводимые священником гротескные названия отдельных персонажей романа: Кириэлейсон (начальные слова молитвы "Господи, помилуй!"), дева Отрада (в подлиннике: Отрада моей жизни), вдова Потрафира и др. [вернуться]
15. "Диана" Хорхе де Монтемайора - Этот роман оказал большое влияние на развитие так называемого пасторального жанра в Испании. [вернуться]
16. Длинные строчки - стихотворные строки, состоящие из двенадцати слогов. "Диана", как характерно для пасторального романа вообще, - произведение, в котором проза чередуется со стихами. [вернуться]
17. Вторая "Диана" ... Саламантинца - вышла в свет в 1564 г., подражание "Диане" Монтемайора, автором ее был саламанкский врач Алонсо Перес. [вернуться]
18. "Диана" Хиля Поло - другое подражание Монтемайору, автором ее был Гаспар Хиль Поло (ум. 1591 г.), опубликована в том же году, что и роман Алонсо Переса. [вернуться]
19. "Счастье любви, в десяти частях" - роман Антоньо де Лофрасо, вышел в свет в 1573 г. [вернуться]
20. "Пастух Филиды" - пасторальный роман Луиса Гальвеса де Монтальво (1549?-1591), вышедший в 1582 г. [вернуться]
21. "Сокровищница разных стихотворений" - сборник стихов Педро де Падилья (1587). Педро де Падилья - испанский поэт и священник, друг Сервантеса. [вернуться]
22. "Сборник песен" Лопеса Мальдонадо - вышел в свет в 1586 г. Лопес Мальдонадо Габриэль - испанский поэт, автор романсов и эпиграмм. [вернуться]
23. "Галатея" Мигеля де Сервантеса - роман, изданный в 1585 г. под названием "Первая часть Галатеи, разделенная на шесть частей". В ней Сервантес дал обещание выпустить в свет ее продолжение, но до конца жизни обещания этого не исполнил. [вернуться]
24. "Араукана" дона Алонсо де Эрсильи - Алонсо де Эрсилья - знаменитый испанский поэт. Поэма "Араукана" посвящена войне испанцев с арауканцами (чилийскими индейцами), поднявшими восстание за независимость. Участник этой войны, Эрсилья, воспевая славу испанского оружия, восхищается в то же время мужеством индейцев. Первая часть вышла в 1569 г.; полностью поэма была опубликована в 1589 г. [вернуться]
25. "Австриада" Хуана Рифо - опубликованная в 1584 г. поэма, в которой воспеты подвиги побочного брата Филиппа II дона Хуана Австрийского. [вернуться]
26. "Монсеррат" - поэма Кристоваля де Вируэса (1550-1609), испанского поэта и драматурга. Вышла в 1587 г. [вернуться]
27. "Слезы Анджелики" - поэма Луиса Бараона де Сото (1586) на сюжет, заимствованный из "Неистового Роланда" Ариосто. [вернуться]

© Сергей Бережной
Hosted by "Русская фантастика"